|
Перед сборкой данного конструктора ребёнку как-то придётся объяснить, что за усердный труд лучше требовать деньги. Вперёд.
26:34. Когда Исаву, человеку с альтернативной расцветкой и мохнатостью, стукнул сороковник, охота перестала его удовлетворять. И куропатка, мечущаяся без отрубленной головы, была не в радость. И заяц, бьющийся о пень в предсмертных судорогах, не приносил успокоения. Сердобольные родители намекнули, что "парень повзрослел, пора ему поджениться".
Плохо разбирающийся в человеческих самках, Исав взял себе в жёны пару первых попавшихся хеттенянок: Юдифь и Вашумафь. |  |
26:35, 27:46. Не пришлись невестки по вкусу Исааку и Ревекке. Наглые, тупые, ленивые, прожорливые. Вот уже полгода минуло, а ни одна из этих сволочей под разными предлогами Исаву так ни разу и не отдалась. Одним словом, отребье ханаанское.
И лопнуло Ревеккино терпение… |  |
| 28:1–2. Исааку деваться некуда. Отлежался он немного, дождался, когда уймётся дрожь (видение, как яйца дотягиваются до подбородка и там защёлкиваются, слегка расстроило старика), да и вызвал Иакова на мужской разговор. |  |
| 28:3–4. А ещё Исаак намекнул, что земля в тех краях дорогая, престижная. Неспроста её когда-то Авраам приватизировал. Было бы очень кстати там расплодиться и размножиться. Ну, и прописаться при первом же удобном случае. |  |
28:5. И послала семья Иакова за тридевять земель, к Лавану, брату Ревекки.
Чтобы параноик Лаван не замочил Иакова прямо на пороге, снабдили его копией свидетельства о рождении.
|  |
28:6, 8. Тугодум Исав, наконец, сделал из всего произошедшего логическое умозаключение. И охуел…
Получается, что ханаанские хитрожопые суки, с которыми он всё это время возился, не засчитаны! И даже вредны!
|  |
| 28:9. И тогда Исав пошёл к Измаилу, сыну Авраама, и поменял там свой самый охуенный лук с колчаном на ещё одну жену – Измаиловскую дочурку Махалафь. |  |
| 29:16. Будущий тесть Лаван, конечно, едва не забил Иакова мотыгой (тот, как и следовало ожидать, замешкался с предъявлением документального доказательства). Но когда признал родственника, тут же расплылся в улыбке и свистом подозвал обеих своих дочерей: Лию и Рахиль. |  |
29:17. У Лии были небольшие проблемы со зрением (безрассудно подглядывала в детстве за тем, как Сам какает).
|  |
Ну, а Рахиль видела хорошо. Потому её вечно всё бесило и раздражало. При этом, была чертовски красива, обладала крутыми бёдрами, а шнуровка на её блузке едва выдерживала под напором упругих роскошных сисек.
Глупо пояснять, на кого именно запал наш бедолага. На ту, конечно, у которой имя красивее. |  |
| 29:14–15. Целый месяц прожил Иаков в доме Лавана: пас скот, драил полы, красил заборы, обмахивал ночью спящих, готовил еду, откачивал говно из сортира. В общем, полностью освоился. |  |
29:18. Задумался Иаков, утёр с лица куски курятины, глянул на мерно вздымающийся бюст Рахиль и выпалил...
|  |
29:19. Тоже покосившись на дочкины буфера, Лаван отодвинул тарелку, нахмурился, побарабанил пальцами по столу… а потом снова засиял и согласился.
|  |
29:20. Семь долгих лет Иаков горбатился на семейство Лавана. Но каждый день он думал о возлюбленной, и это придавало силы. Чтобы он ни делал, везде видел милый лик Рахиль – даже в самой паршивой овце. Порою, еле сдерживался.
А для несчастной девушки 7 лет пролетели, словно 7 дней. |  |
29:21. И вот, когда на стене хлева со свиньями, в котором ночевал Иаков, была зачёркнута последняя палочка, он со всех ног бросился к Лавану.
|  |
29:22. И была шикарная свадьба в японском стиле: ели сырую рыбу, пили сакэ и сидели на полу. Обслуживали гости себя сами – 7 лет истекло, и Иаков больше не обязан был носиться с подносом по всему залу.
Да и жених он на этом празднике – не самый последний человек! |  |
29:23. Ну, а вечером, как договаривались, Иакова перевели из хлева в отдельный номер с видом на пастбище.
А ровно в полночь на пороге появилась она… |  |
Из-за тряпки на лице с оральным сексом не получилось, но в целом всё прошло удовлетворительно.
|  |
| 29:25. А когда рассвело, родственный заговор раскрылся: вместо пышногрудой Рахили, томно возлежащей на ложе, на полу валялось плоское туловище слепошарой Лии. |  |
Выловил Иаков пытавшегося улизнуть Лавана и выкатил ему предъяву.
|  |
29:26–27. Лаван состроил самую добродушную физиономию, на которую только был способен. И объяснил причину такой бессовестной подставы.
В общем, понял Иаков, что светит ему ещё семь лет, но, к счастью, уже задним числом. Можно днём в поле пахать, а ночью Рахиль ебать. На том и сошлись. |  |
29:28. Промаявшись неделю с бесполезной Лией, Иаков, наконец, дождался обещанного.
|  |
29:30. На этот раз всё было на месте: прекрасный лик, мясистые груди, обжигающий холод прекрасных очей...
От наслаждения у Иакова аж пятки наизнанку вывернуло! |  |
| Видеть Лия не могла, но чувствовала, что у её законного мужа Иакова есть ещё кто-то. Ибо работал он и днём, и даже ночью. Да, к тому же, в их спальне кто-то всё время трахался! |  |
Семь лет сверхсрочной…
Лишь мысли об упругих сиськах помогают скоротать ненавистный рабочий день...
|  |
|
